home
Обратно на главную
close
Закрыть
читать и обсуждать наши публикации в телеграме
читать и обсуждать в телеграме
Требовать более активных мер по борьбе с изменением климата будет и российская молодёжь.
Но один из российских активистов не ждёт 24 мая, а каждую пятницу проводит одиночный климатический пикет на Пушкинской площади в Москве. Он рассказал нам, почему присоединился к международному движению Fridays For Future.
Меня зовут Аршак Макичян. Я родился в Ереване, но с года живу в Москве. Сейчас мне 24. Я скрипач, учусь в консерватории на 5 курсе.
Экологией я интересуюсь уже давно. Сначала старался менять свои привычки: отказался от пластиковых бутылок, перешёл на многоразовые. Ведь если бутылки разлагаются по 300 лет, и каждый день человек выпивает бутылку воды, то несложно подсчитать, что скоро мы будем жить в пластиковом мире.
А темой глобального потепления я заинтересовался в прошлом году, когда прочёл текст Греты Тунберг. Потом посмотрел фильм Альберта Гора «Неудобная правда», начал читать статьи по этой теме и осознал масштаб проблемы.
Я старался поменять не только свои привычки, но и родителей: уже лет пять я говорю отцу «не покупай пакеты, носи с собой многоразовые сумки». Но я понимаю, насколько это сложно принять. Вот же бесплатные пакеты, почему бы не взять? Я стал злиться на эти бездумные привычки и начал искать пути, чтобы хоть чего-то добиться. Чтобы у этого мира был шанс, надо делать что-то глобальное.
Ведь будущего нет не только у тех, кому по 16, но и у моего поколения. Если ничего не делать, из-за изменения климата в 30-е годы будет кризис хуже, чем в 90-е, хуже, чем в 30-е годы прошлого века, когда люди с голода умирали. А когда начинаются проблемы с продуктами, люди становятся агрессивнее, злее. Я не хочу жить в мире, где люди друг друга убивают за еду и воду.
В феврале я впервые принял участие в акции протеста — это был марш Немцова, согласованное шествие в Москве. Было очень здорово — чувствовать единение с людьми, с которыми ты согласен.
Когда я пошёл на тот марш, я думал «кто, если не я?». Если каждый человек будет думать только о себе, то у человечества просто не будет шансов выжить. Нас будет становиться всё больше, продукты значительно подорожают, и шансы потеряют в первую очередь не те, кого у нас называют олигархами, а обычные люди.
15 марта была климатическая акция протеста в Сокольниках, про которую я узнал случайно — за пару дней до неё, потому что в интернете информации практически не было. Я написал об этой акции в несколько экологических Telegram-каналов, но только один опубликовал анонс, остальные побоялись.
А через неделю после Сокольников я впервые вышел на одиночный пикет. Я думал, что ещё кто-то выйдет, но никто тогда не вышел. В Сокольниках в основном были школьники или люди младше меня. Я понимаю, что в России до 18 лет ты не можешь выйти на одиночный пикет. Ты вообще почти ничего не можешь сделать. А я студент и пока не работаю — у меня есть возможность выделить время в пятницу и выйти на одиночный пикет.
Мой самый первый плакат был про Парижские соглашения и против экогеноцида. Я армянин, и тема геноцида для меня — знакомая история. А сейчас происходит экогеноцид — тысячи видов животных умирают, но многим людям всё равно, хотя это отразится на всех. Ведь каждое животное играет в экосистеме какую-то роль. Сейчас кризис у пчёл, которые опыляют сельскохозяйственные растения. Если исчезнут пчёлы, станет меньше еды, и кому-то её будет не хватать.
А вот про Парижские соглашения мало кто понимает. Когда я рассказывал про соглашения, прохожие говорили, что это им неинтересно. Я говорил, что они могут в интернете почитать подробности, но мне отвечали, что на это нет времени. Тогда я понял, что людям нужно что-то более конкретное, и каждую неделю старался найти новый подход.
Поэтому плакаты у меня были не только о глобальном потеплении, но и, к примеру, о раздельном сборе мусора. Ведь очень стыдно, что столько лет не могут сделать раздельный сбор отходов, хотя это не так сложно. Бюджет Москвы намного больше, чем у европейских городов, где всю нужную инфраструктуру уже давно построили. Можно не менять плитку каждые полгода, а хотя бы раз потратиться на эту инфраструктуру!
Люди реагируют на пикеты по-разному. Есть те, кто фотографирует, улыбается, поддерживает как-то. Другие говорят «да что вы, это не наука, это всё американцы придумали». А есть люди, которые задумываются и говорят — «да, наверное ты прав». На Пушкинской площади мимо проходят сотни людей, а подходят ко мне всего десяток-другой. Но я чувствую, что у того, что я делаю, есть эффект. Не все подходят, но есть люди, которые просто читают, что написано на моих плакатах и задумываются.
На прошлой неделе ко мне подошли полицейские и спросили, сколько мне платят. Но я не собираюсь менять порядок в России, возвращаться к коммунизму или продавать Россию Америке. Я просто хочу донести какую-то мысль. Я не могу выступить на телевидении, поэтому одиночный пикет — это доступный мне способ.
Сейчас про мои пикеты знает больше людей. О них вышла новость в The Moscow Times. Теперь некоторые друзья мне пишут — «неужели надо становиться веганами?». А сначала, когда я говорил, что у мёртвых китов находят по 30-40 килограммов пластика в животах, они говорили, что не верят этому. А теперь эти же люди задумываются о том, чтобы стать вегетарианцами или веганами, чтобы бороться с изменением климата.
Есть ребята, которые тоже задумываются об экологии — они начали действовать. Одна девочка не стала выходить на пикет, потому что ей страшно. Но она начала zero waste-марафон на 30 дней и пишет блог, как у неё получается принципиально уменьшить количество мусора. То есть люди, которые уже какое-то время «в теме», начали что-то более активное делать, а те, кто даже не думал раньше об этом — начали задумываться.
Ещё после первого протеста в Сокольниках я выложил в Twitter пару фотографий с хештегами, и на меня стали подписываться люди. После третьего пикета мою фотографию ретвитнула Грета и начала меня читать. Конечно, я был в шоке. Это приятно, когда нобелевская номинантка подписана на твой аккаунт.
Многие люди по всему миру, из Африки, из Бразилии, меня поддерживают и пишут очень приятные слова. После каждого пикета десятки, если не сотни людей мне пишут, волнуются за меня.
В апреле Грета попросила меня записать видеообращение: объяснить, почему я выхожу на пикет, и позвать людей по всему миру и в России на климатический протест 24 мая. Но если я просто призову всех выходить 24 мая, меня за это могут привлечь, поэтому надо постараться организовать серьёзное мероприятие.
Стыдно, что в Голландии, в Амстердаме, где население настолько меньше, на протесты выходят сотни тысяч, а в Москве живут 13-14 миллионов — и выходят 70 человек. Стыдно, что только 70 человек заботит будущее страны. И я начал искать пути, что можно сделать, чтобы организовать это мероприятие. Чтобы информация появилась не за день до него, как в прошлый раз. Если мероприятие согласуют — думаю, на него точно придёт больше людей, чем в прошлый раз. Если пресса начнёт рассказывать об этом заранее, это очень поможет.
То, что дети выходят протестовать в Европе, важно не только потому, что они высказывают своё мнение. Что делают школьники в России, кроме того, что ходят в школу? Играют в компьютер, как я это делал, в футбол. А в Европе они начинают задумываться о будущем, искать пути решения проблем. Какая-то часть детей, которые сейчас протестуют, уже занимается наукой, общается с учёными, понимает, что нельзя просто «выучить и забыть». Многие из них сами станут учёными, и у них будет шанс решить проблему глобального потепления. Они занимаются серьёзным делом.
