home
Обратно на главную
close
Закрыть
читать и обсуждать наши публикации в телеграме
читать и обсуждать в телеграме
Тысячи дельфинов, косаток, белух находятся сейчас в двух сотнях дельфинариев и океанариумов по всему миру. На поддержание их жизни и здоровья тратятся огромные деньги, но животные всё равно не рады находиться в неволе и развлекать зрителей. Рассказываем, почему.
Вопреки расхожему мнению, дельфинарии и океанариумы сразу начали работать для публики, а не для науки. Первый платный дельфинарий был открыт в 1938 году в США. В СССР первый дельфинарий появился значительно позже — в 1974 году в Батуми.
Алла Азовцева начала работать тренером в утришском дельфинарии в 1989 году. Осенью в дельфинарий привезли двух самок белух — первых, пойманных в СССР для развлекательных целей. Одна из них погибла через полгода в неволе, другая — через два. «Тогда ещё особо не умели лечить животных, тогда всё ещё только зарождалось», — вспоминает тренер.
После этого дельфинарий поймал ещё двух белух-самцов, один из них погиб через пару месяцев, второго назвали Егором и он прожил в неволе 17 лет, после чего его отпустили «на пенсию» в огороженный участок Белого моря. Там в рамках совместного научного проекта Утришского дельфинария и дайв-центра «Полярный круг» самца белухи включили в программу по изучению белух и разведению их в неволе, а уже оттуда Егор сбежал на свободу.
«Я разочаровалась в своей работе, потому что нелепо говорить о каком-то близком контакте с животным, если дельфинарий требует только постоянной дрессировки. Обучаем только элементарным действиям на радость публике, которые приносят прибыль», — рассказывает Алла Азовцева.
Тем не менее у тренера возникли близкие отношения с одним дельфином — самкой, которую она знала практически с рождения и проработала с ней 15 лет. «Мы с ней с полувзгляда, с полудвижения понимали друг друга. Она знала, что я хочу, я понимала, что она будет делать. У меня началась депрессия, когда я поняла, что не могу быть ей интересной и не могу ей дать того, что её ждало бы в море», — вспоминает Алла Азовцева.
«Условия дельфинариев некомфортны для дельфинов. Они по своей природе живут в безграничном пространстве. Они находятся в постоянном движении, ничем не ограничены. Им довольно просто строить отношения друг с другом, дельфин может просто отплыть, если ему не нравятся другие дельфины. В дельфинариях все замкнуты в крошечном пространстве и группа состоит из тех дельфинов, которых просто отловили и вместе посадили. Животные разного пола и возраста вынуждены находиться вместе, и никто из них не может избежать этого сосуществования», — рассказывает тренер.
Помимо самой неволи киты и дельфины страдают в процессе вылова и транспортировки. Во время отлова многих животных травмируют, и они гибнут. Часто отловщикам приходится убивать других особей, которые пытаются защитить сородича, как это происходит в случае с косатками.
Транспортировка тоже оборачивается сильным стрессом, как физическим, так и психологическим. На гастролях животные гибнут чаще из-за перемещения наземным транспортом, как правило, автомобильным. Дельфинов перевозят в тесноте, часто в воде некомфортной температуры или недостаточно солёной. Иногда они прибывают на место со ссадинами, полученными в вольерах, со сломанными плавниками или обгоревшей на солнце кожей.
«Во время транспортировки дельфин готов умереть: он не понимает, что происходит, не может вырваться. Первые дни нахождения в дельфинарии — тоже огромный стресс. Тут многое зависит от тренера — он должен помогать дельфину быстро адаптироваться психологически. Где-то год уходит на то, чтобы дельфин начал себя спокойно чувствовать», — рассказывает Алла Азовцева.
Татьяна Денисенко, кандидат биологических наук, врач-микробиолог, научный руководитель Центра Спасения дельфинов «Дельфа» рассказывает, что дикие животные, когда попадают в неволю, подвергаются стрессу от многих факторов: изменения химии воды, новой микрофлоры. Воздействие человека — отдельный психологический стресс.
«Эти факторы в первую очередь снижают уровень иммунитета, если говорить по-простому, а если правильно — резистентности организма, устойчивости к воздействию различных неблагоприятных бактерий», — рассказывает Денисенко. На этом фоне у животных возникают заболевания, связанные с микроорганизмами, которые попали к нему от человека или из окружающей среды — стрептококками, стафилококками, кишечной палочкой, листериями. В естественной среде дельфины с этими бактериями не столкнулись бы.
«Сами дельфины в природе тоже не стерильны, у них тоже есть заболевания, которыми они могут болеть. Это бруцеллёз, морской туберкулёз. Заболевание может не проявляться, пока дельфин живёт в природе. А новые стрессы приводят к развитию заболевания, когда возбудитель был, но активизировался, когда организм был ослаблен», — уточняет микробиолог. Во время адаптации к неволе дельфин может погибнуть. В то же время эти бактерии могут опасны и для людей.
«Если в бассейне перенаселение, то начинаются проблемы. Как правило, в этой воде и белуха живёт, и несколько дельфинов, тогда повышают уровень хлора, который плохо влияет на здоровье животных. Первыми воспаляются глаза», — рассказывает Алла Азовцева.
По словам тренера, владельцы дельфинариев не всегда готовы создавать для своих животных приемлемые условия: «Они занимаются этим бизнесом только для того, чтобы зарабатывать деньги. В России существуют определённые стандарты, минимальные, притянутые из каменного века, по которым допускается содержание дельфинов в таких условиях. Большие, хорошие, просторные дельфинарии никто не будет строить, потому что это очень дорого».
Тренер неоднократно наблюдала, как дельфин становится психологически подавленным, если ему не повезло с тренером или группой.
«Такие дельфины зависают у поверхности где-то в углу и вообще не издают звуков, если нет тренировок и представлений. Кроме того, дельфины перестают использовать эхолокацию. В ней нет необходимости, если сидишь в бетонной коробке и все сигналы отражаются от стен», — рассказывает Алла Азовцева.
Бывают случаи, когда дельфин погибает в неволе, и его подменяют другим, незаконно выловленным, и тот продолжает выступать и гастролировать по документам уже умершего сородича. «Это обычный опыт. Сейчас к этому приковано много внимания, поэтому это стало делать сложнее и дороже, но многие дельфинарии всё ещё на это идут. Однако дополнительные сложности заставили владельцев дельфинариев больше ценить своих животных и обращаться к хорошим врачам за помощью», — утверждает Алла Азовцева.
При этом предложения экологов и зоозащитников ввести для животных генетические паспорта, исключающие подмену, постоянно отклоняются.
Случается, что морских животных отпускают на волю после пройденной реадаптации — подготовке к жизни на воле. Самый успешный пример реадаптации, по словам Татьяны Денисенко, показала Южная Корея. «Я сама присутствовала на этой реадаптации дельфинов, хотя до этого у меня были сомнения, что китообразных можно вернуть на волю», — рассказывает микробиолог. По её словам, в Корее уже три раза получилось успешно выпустить дельфинов в море, в том числе тех, что провели в дельфинариях и океанариумах более 20 лет.
«Они постоянно давали представления и не видели родной среды обитания годами, если не десятилетиями. Никакого контакта с морем у них не было. Но когда этих животных выпустили в морской вольер для реадаптации, они сразу повели себя как дикие животные — стали охотиться на живую рыбу, которую им предложили, потеряли контакт с человеком, хотя продолжали немного интересоваться людьми», — рассказывает Татьяна Денисенко.
Перед выпуском дельфинам на плавниках поставили специальные метки с номерами с помощью жидкого азота (это безболезненная процедура для животного). В результате наблюдений за выпущенными популяциями дельфинов корейские биологи заметили, что самки начали размножаться в естественной среде.
По словам Денисенко, для каждого животного, которого собираются отпустить на волю, нужен индивидуальный план реадаптации: «Они все разные, у каждого свой характер, своё здоровье». Но есть и общие параметры для реадаптации всех китообразных. Перед выпуском животных необходимо помещать в морской вольер, который находится в акватории моря. Специалистам придётся также разрывать связь человека и кормления в сознании дельфина: рыбу запускают в вольер так, чтобы животные не видели, что это делает человек. Кроме этого, специалисты работают над переключением внимания дельфина с поверхности на толщу воды, так как в дельфинарии все тренировки проводятся на поверхности.
Важно отслеживать и здоровье выпускаемых дельфинов: если у животного есть инфекционное заболевание, то он может нанести вред природным популяциям.
То же самое актуально и для крупных китообразных, подтверждает Татьяна Денисенко. «Опыт “китовой тюрьмы” показал, что ничего невозможного нет. Что животные не просто уходят на очень далёкие расстояния от места выпуска, а находят свои семьи и прекрасно живут», — рассказывает она. Белух из «китовой тюрьмы» регулярно встречают в море жители Приморья. По наблюдениям местных экологов, животные вполне упитаны.
По словам тренера Аллы Азовцевой, дельфинарии закроются только в том случае, если в них перестанут ходить зрители и платить деньги за выступления животных или за другие услуги типа дельфинотерапии. Даже запрет на вылов китообразных не сможет закрыть этот бизнес — дельфинов научились размножать в неволе.
Ваши пожертвования помогут нам продолжать работу, сотрудничать со специалистами, указывать на преступления и несправедливость и добиваться запрета на вылов морских млекопитающих.
