home
Обратно на главную
close
Закрыть
Слушайте нас на Яндекс.Музыкe, Apple podasts, Google podcasts, Soundcloud, ВКонтакте и Castbox.
Американская ассоциация психологов ещё в 2017 году ввела термин «экотревожность» и описала его как хронический страх перед экологической катастрофой. Люди тревожатся из-за климатического кризиса, а ещё из-за того, что пришлось взять одноразовый стакан или пакет в магазине.
В этом подкасте мы послушаем истории про экотревожность, обсудим их с создательницей проекта No Plastic It’s Fantastic Олесей Беспёрствой и психологом Александрой Капустиной, запустившей группы поддержки для людей, которым не всё равно.
🎙
Виолетта Рябко: Привет! Я —Виолетта. Это подкаст «Куда смотрит Гринпис?». Сегодня мы с вами поговорим про экотревожность. Американская ассоциация психологов, ещё в 2017 году ввела этот термин и описала его как хронический страх экологической катастрофы. Чаще всего у людей связаны эти переживания с климатическим кризисом, с изменением климата, который уже происходит. Экотревожность — это не диагноз и не отдельное заболевание, скорее, повышенная тревожность, которая проявляется у человека ещё и в этой области. Мы сегодня попробуем разобраться, если ли такие люди в России и как им помочь себе, а нам —им.
Специально для этого эфира люди из разных городов и даже стран записали нам свои истории. Сегодня мы послушаем отрывки некоторых из них и обсудим проблему с нашей гостьей, создательницей проекта No Plastic It’s Fantastic Олесей Беспёрстовой. Олеся, привет!
Олеся Беспёрстова: Привет!
В.Р.: Ещё несколько лет назад ты работала в ресторанном бизнесе и не задумывалась, может быть, об экологических проблемах, а сейчас ты занимаешься тем, что рассказываешь о том, как отказаться от одноразового пластика, организовала экошколу. Скажи, у тебя появилась экотревожность и как она проявляется?
Олеся Беспёрстова: Действительно, это всё так. Я работала достаточно долго, почти десять лет в ресторанном бизнесе на руководящих должностях и совершенно не думала об экологии, о zero waste вообще ничего не знала и жила, мне кажется, немного в другом мире, в мире иллюзий. И когда так получилось, что во время очередного отпуска я, ни о чём не подозревая, узнала — воочию увидела, — что существует загрязнение пластиком. Это первое, что я узнала из экологических каких-то проблем. Я одномоментно очень сильно поняла, что жила всё это время в какой-то иллюзии, что пластик разлагается, что всё в мире естественным образом гармонично друг друга дополняет и не существует такого понятия как мусор, потому что всё может куда-то переработаться, разложиться и так далее.
И когда я об этом узнала, стала больше интересоваться в интернете, что на самом деле происходит с планетой на данный момент, меня, мне кажется, в очень короткий период буквально накрыло волной этой информации. Я судорожно стала пытаться найти пути решения и как-то поспособствовать какому-то движению в России и его развитию, и моя экотревожность, мне кажется, развивалась очень стремительно и меня, наверное, накрыло через полгода, потому что я такой человек активный, с активной жизненной позицией, и я настолько увлеклась понятием zero waste, осознанным потреблением, что решила сразу делать всё идеально. Потому что на тот момент перфекционизм во мне как-то преобладал, и я поняла, что я должна сейчас всё узнать, сразу применять в своей жизни и делать действительно ноль отходов, чтобы вообще ничего не выкидывать, чтобы всё было супер zero waste и идеально.
Но через шесть месяцев, когда стали проявляться действительно тревожные первые звоночки, я поняла, что так дело не пойдёт, что я готова просто в какой-то момент всё это бросить, и меня буквально трясло физически, когда я видела, что кто-то вокруг меня пользуется одноразовыми пластиковыми вещами (это были близкие и просто люди, прохожие, или в кофейне, когда стоишь в очереди и перед тобой постоянно берут одноразовую посуду). Но это было неосознанно, потому что информации сразу поступило очень много тогда, и я не дала себе шанса в этом разобраться, понять, как я действительно к этому отношусь, и это было очень ошибочно на тот взгляд.
А с выгоранием я уже сталкивалась до этого в профессиональной своей деятельности, в ресторанном бизнесе. Потому что тоже очень сильно любила свою работу и тоже в какой-то момент выгорела, потому что слишком сильно увлеклась этим и забывала про себя, про свою личную жизнь и отдых. Это было очень схоже с экотревожностью, потому что я точно так же в себя пыталась запихнуть огромное количество информации. У меня случился такой передоз.
В.Р: Ты уже упомянула про выгорание, про то, как ты столкнулась с ним, внедряя какие-то новые экопривычки. И у нас есть похожая история, сейчас предлагаю её послушать.
Кристина Роппельт: Меня зовут Кристина Роппельт. Я основатель и генеральный директор Агентства международного сотрудничества, эксперт по межкультурной коммуникации и спикер TEDx по теме экологичного образа жизни.
Как-то моя приятельница поделилась со мной мыслью, что все поколения можно условно разделить на три группы. Первая — это те, кто считал пластик абсолютным благом, потому что он несёт стерильность, одноразовость, чистоту и безопасность. Вторые — это те, кто свыкся с пластиком и считает, что это часть нашей рутины. И третьи — это те, кто пластик ненавидит, потому что понимает, что он так или иначе вредит нашей окружающей среде. Я выросла где-то между первым и вторым поколением, и так вышло, что с возрастом, в связи с моими поездками за границу, моей продолжительной работой за рубежом и большому количеству контактов с людьми, которые крайне трепетно относились к раздельному сбору мусора, я стала обращать внимание на эту повестку и особенно после моего обучения в Лондоне по специальности глобальное управление и глобальная этика.
Мне стало всё ярче и ярче представляться, что происходит лично с моим мусором, и ото дня в день мой резервуар постепенно накапливался и моя толерантность к этому вопросу снижалась именно в отношении собственных действий. Я старалась никого никогда не укорять за их действия, но сама могла опоздать на встречу, если забыла многоразовую кружку для кофе, потому что понимала, что без кофе не смогу, а одноразовые стаканчики я брать не хотела. Или начала уже до такой степени заморачиваться, что в какой-то момент стала думать, как уменьшить количество перелётов на самолёте для того, чтобы уменьшить свой углеродный след, но при этом не навредить бизнесу. Я на полном серьёзе могла нервничать из-за того, что мне приходилось кипятить ещё одну порцию чая, потому что понимала, что это дополнительное электричество. Я сетовала на себя, потому что не успела чай попить вовремя. Или переживала о том, что слишком рано заменила батарейку в связи с тем, что переживала, что девайс невовремя сядет.
И в какой-то момент поняла, что я загоняю себя в натуральный невроз. Каждое свое действие я оценивала именно с экологической перспективы, но не только с неё, конечно, ещё и с массы других. Ещё и в постковидный период, когда очень не просто пришлось моему бизнесу, как и всем другим малым и средним предприятиям и когда все силы пришлось бросить на спасение самих себя утопающих, просто в какой-то момент пришло, к сожалению, то самое многим известное состояние выгорания.
В.Р.: Мы, когда готовились к этому подкасту, очень много говорили про такую тему, как шейминг. Ведь уже появились специальные термины, как шопинг-шейминг тех, кто покупает новые вещи, пластик-шейминг для людей, которые не отказываются от соломинок в напитках и на это им указывают друзья. Флайт-шейминг — это о том, что уже мы в шаге от катастрофы, а снова летим в командировку. Но нам показалось, что самая сложная тема — и мы придумали ей термин — это самошейминг, когда человек узнаёт что-то и уже начинает стыдить самого себя вплоть до выгорания. Как тебе кажется, у многих экоактивистов так происходит? Потому что вот ты поделилась своим опытом, такой же опыт у Кристины. Это скорее становится закономерностью?
О.Б.: Я поняла, что самошейминг — это действительно большая проблема для любого человека и для меня в том числе. Это, наверное, вынужденная, к сожалению, стадия. Через неё прошли, мне кажется, все экоактивисты, экоблогеры и те, кто сталкивался с тем, что пытаются в свою жизнь внедрить очень много всего и делать свой образ жизни экологичнее. Они начинают невольно идти через негатив. То есть я постоянно себя ловила на том, что я, например, поехала, на такси, а могла бы добраться на метро и потратить на 15 минут больше. Или я, допустим, не сделала список продуктов и пошла в магазин. Я выбрала, допустим, какой-то не суперэкологичный брэнд. Я себя ругала и ловила себя на этом, что я себя отчитываю. Это могло идти просто фоном в моей голове — это осуждение внутреннее. И к вечеру, после целого дня я начинаю просто «перематывать»: а могла бы, а могла бы, а могла бы… И это действительно повсеместно встречается у экоактивистов.
Я думаю, что со временем это самостоятельно немного ослабевает, потому что ты начинаешь понимать, что есть какая-то градация действий. То есть авиаперелёт масштабнее, чем что-то единичное, маленькое. И ты начинаешь себя за более глобальные вещи больше корить. Однажды себя, например, поймала, что я стою в супермаркете, я тогда была где-то год на веганстве, потому что поняла, что это и для экологии хорошо, и для меня, и вообще мне понравилось. И вот я, веган, я стою в супермаркете, у меня принципы zero waste, ноль отходов, плюс я стараюсь вести здоровый образ жизни, то есть не питаться фастфудом, и я понимаю, что мне нечего купить в этом супермаркете, я хочу есть, дома нет продуктов, и я просто разворачиваюсь, иду, плачу и понимаю, что это полный бред. И в тоже время я понимаю, что это нездоровая ситуация, что я сама всё это устроила и сделала себе ужасно плохо этим.
Переезд мне помог это переосознать, то есть я переехала из Санкт-Петербурга в Москву. У меня полностью сменилось абсолютно всё: окружение, обстановка. В Петербурге я знала, где какие лавочки, где что купить на развес, в свою упаковку, каким маршрутом добраться и так далее. После переезда в Москву это всё разрушилось, и плюс новые люди, с которыми я живу, и получается, что это новая коммуникация и новое окружение, которое может быть далеко от взглядов моих. Всё это вместе было просто как огромный новый пласт всего того, что мне, казалось, не подходит. И было действительно сложно со всем этим справляться.
И я помню, что три месяца я пожила в таком шейминге, а потом я поняла: у меня так сильно всё поменялось, что нужно себя… просто мне захотелось в какой-то момент себя пожалеть. На самом-то деле в этот момент я делала так много. Мы с девчонками организовали экошколу, мы очень много обучали параллельно, магазин — много всего происходило параллельно, и я этому не придавала никакой ценности.
В.Р.: Да, это очень круто! И мне отзывается очень многое в твоих словах. Я даже подумала, что в чём-то это можно сравнить в синдромом самозванца, когда очень профессиональные люди недооценивают свои результаты и даже не могут о них рассказать: им кажется, что они ничего не делают, и они, скорее, фокусируются на том, что не получилось и не получится, чем на том, что они сделали уже хорошо. Я предлагаю сейчас послушать ещё одну историю — Ильи. Илья совсем недавно стал сотрудничать с Greenpeace. Видимо, это тоже стало таким итогом экотревожности. Но он решил всё-таки бороться с это экотревожностью.
Илья: Всем привет! Меня зовут Илья. Мне 31 год. Хочу признаться в том, что я действительно тревожусь о климатическом кризисе. Мне вообще свойственно тревожиться периодически. И такая тема, как изменение климата, конечно же рождает бурю чувств. Правда, год назад, когда я только начал погружаться в эту тему волею судеб, тревожился я, соответственно, много больше, чем сейчас.
B.P.: Я вообще когда-то начинала работать с психологом. Мой первоначальный запрос не был связал с экотревожностью, а, скорее, вообще с какой-то тревожностью моей. И когда она меня спросила, какой результат я вообще жду от нашей психотерапии, я сказала: чтобы никогда не чувствовать тревогу. Я хочу, чтобы просто это чувство полностью исчезло из моей жизни. На что она мне ответила, что тогда я умру, потому что тревога — это эволюционный механизм, который человеку позволяет увидеть опасность и начать действовать и что-то предпринимать, что это вообще обусловлено определённой историей нашего развития и, скорее, можно работать над снижением уровня тревожности.
О.Б.: Да, изменения грядут, и у нас есть действительно шанс — у нашего поколения, у будущих поколений — подготовиться и смягчить этот удар настолько, насколько мы можем сейчас повлиять на всё это.
B.P.: Мы в самом начале говорили про друзей, про родственников, про людей, с которыми приходится взаимодействовать, в том числе рассказывать про какие-то свои экопривычки. У меня в прошлом году была свадьба, и накануне церемонии в ЗАГСе мы обзвонили всех гостей и просто уговаривали их приходить без цветов, и если уж им очень сильно хочется, то хотя бы не запаковывать их в пластик. Конечно, это не помогло. И в итоге я ещё в такой важный для меня день пыталась отследить, чтобы хотя бы это не попало на фотографии, чтобы я до конца своей жизни не смотрела на эти фотографии с пластиком. И вот, наша следующая героиня, она рассказывает о том, как действия других людей тоже могут вызвать тревожность или даже другие эмоции.
Аноним: Привет! Я — аноним, мне 37 лет. Я занимаюсь экологическим просвещением и встречаюсь с информацией по проблемам окружающей среды, климатом каждый день. Последние пару лет, наверное, я замечаю депрессивные состояния, в которые я погружаюсь на фоне информации, с которой знакомлюсь по работе. Я люблю свою работу, и мне важно и нужно понимать, что происходит вокруг меня, и знать, что я могу это изменить.
Как проявляется моя тревожность? Я грущу. Я грущу и иногда понимаю, что любая деятельность какая-то пустая и конечная, потому что мы на грани общемирового коллапса. И возникает тревожное состояние на тему того, что всё может измениться в один момент, и с этим сложно бывает быть.
Я сейчас вспомнила ещё один момент, такой для меня сложный: это гнев, с которым я сталкиваюсь, к сожалению, довольно регулярно. Пока была изоляция, я жила с моими старшими родственниками. У одного из них Альцгеймер, и с человеком невозможно договориться, он живёт по своим правилам. И я встречаюсь со своим гневом в тот момент, когда он оставляет воду включённой. Она льётся, и льётся, и льётся, я это слышу, а человек моет посуду, параллельно ещё может убираться. И вот этот звук льющейся воды в какой-то момент триггерит меня на вспышку гнева. Я стараюсь не выплёскивать на человека. Я понимаю, что это не имеет смысла и человек не понимает, почему нужно беречь воду, но когда я слышу как эта вода утекает, у меня ощущение, что какая-то жизнь вытекает, что что-то глобальное происходит вместе с этой утечкой, хотя это всего-навсего один кран из миллиардов на планете, которые точно также сливают эту воду. И вот да, не только грусть, пожалуй ещё вот такое отчаяние и гнев.
B.P.: Олеся, скажи, у тебя что-то такое было? Ты с таким сталкивалась: с агрессией, подавленностью?
О.Б.: О, да! Бывало. Я заметила, кстати, что это происходило, конечно же, неоднократно, со мной в том числе. Я не святой человек и далеко не самый позитивный человек, и внутренний гнев и неудовлетворённость тем, что меня окружает, я заметила, она сама идёт мне во вред. Я думаю, что тут стоит только со временем учиться своё внимание уводить. Я просто стала обращать внимание, что вот я вижу это, но конфликт с человеком сделает ещё хуже. Что-то доказывать очень сложно, особенно тем людям, которым сложно что-то доказать в принципе. Иной раз лучше сохранить отношения и не спорить.
Идеально помогает спорт. Как бы банально это ни звучало, но когда мы начинаем получать свой гнев, который у нас накапливается, его действительно очень легко выпустить через физические действия. Потому что, если мы не можем физически остановить этот кран с водой, выключить его, лучше пойти и пробежаться, прокатиться на велосипеде, покачать пресс, поотжиматься, сделать йогу и просто глубоко подышать, сделать вдох-выдох. Таким образом мы сможем завершить цикл стресса и себя как бы попытаться отпустить, вылить этот гнев во что-то, в какое-то действие.
И помнить стоит всегда о коммуникации с близкими, потому что иной раз очень сложно, например, с родными и близкими поддерживать позитивные какие-то отношения, не говоря уже о том, как легко их разрушить. И вот лучше лишний раз задуматься о том, что вам дорог этот человек, или это же тоже рядом с вами человек, просто он не знает чего-то, что знаете вы, и стараться относиться к окружающим вас людям и миру с сопереживанием и терпением. И понимать, что и вы когда-то тоже это всё не знали и вы когда-то тоже так же что-то делали абсолютно неосознанно. И понимать, что перед вами человек, рядом с вами тот, кто, возможно, на другом немножечко сейчас пути, и его тоже стоит уважать.
B.P.: Мне кажется, что самое важное, что там стоит обсудить в этом выпуске, — это как раз то, как жить с экотревожностью и с нею справляться. Давайте сначала послушаем, как наши герои справляются, и потом это обсудим.
Илья: Я просто сделал климатический кризис частью своего мира. Можно сказать я его принял и начал работать конкретно в направлении решения этой проблемы на своём уровне. Как это проявляется: я периодически и регулярно пишу в соцсети для своих подписчиков о климатическом кризисе, я сделал эту тему частью своего творчества и таким образом перестал рефлексировать и начал действовать.
Аноним: Я занимаюсь партизанским озеленением. Мне сложно видеть лысые газоны, мне трудно дышать в городе. Я поборола своё стеснение, свой почему-то стыд и начала ухаживать за придомовой территорией. Я часто встречаю скепсис со стороны жителей дома, в котором я живу. Периодически дворники и службы «Жилищника» скашивают какие-то мои растения. Этой зимой я видела, как мальчишки-школьники ломали кусты, которые я сажала, но я продолжаю это делать и считаю, что это важно и нужно, и та зелень, которая сейчас летом буйной массой разрастается в тех местах, где я её посадила, это тоже для меня большая поддержка.
Я понимаю, что это микроскопический вклад на фоне города, но я рассказываю о своей деятельности в своих социальных сетях и я привлекаю людей. А излишки растений, которые есть на даче у родителей, я привожу их и публикую объявления о бесплатной раздаче. В районной группе у меня всегда забирают все растения, и это тоже меня очень поддерживает. Я вижу, что люди неравнодушны, что они готовы и хотят ухаживать за тем, что находится рядом с ними. И в моменты вот этих знакомств я стараюсь их ещё просвещать по раздельному сбору, по возможностям раздельного сбора в нашем районе, и я надеюсь, что это приносит свои плоды.
Я иногда вспоминаю песню, я не помню чья она. Что-то такое про шелкопряда, который сплетает одну тонкую нить за свою жизнь и в этом какой-то его смысл что ли. Я очень держусь за эту метафору, потому что я знаю, что я не всесильная, но то, что я делаю, приносит свои плоды. И за это я держусь.
Кристина Роппельт: В этот момент, благодаря помощи психолога, я просто училась отпускать все проявления своей слишком, наверное, высокой озабоченности в отношении окружающих людей, окружающего мира и только в последнюю очередь в отношении себя. И только благодаря вот этому достаточно серьёзному и сложному состоянию и благодаря серьёзной проработке мне удалось так или иначе выдохнуть, когда я брала чайный пакетик вместо заварочного чайника, или когда я все-таки разрешила себе, чтобы не умереть от жажды и запить таблетку от головной боли, купить себе бутылку — пластиковую бутылку — с водой вместо того, чтобы долго, часами искать стеклянную.
Надеюсь, что когда-нибудь в ближайшем будущем все-таки смогу найти баланс между более или менее адекватным экологичным поведением, но в то же самое время небезразличным отношением к окружающей среде.
B.P.: В США и Европе сейчас набирают популярность группы психологической поддержки людей, у которых экологическая или климатическая тревожность. На этих группах люди обсуждают причины тревожности, делятся друг с другом переживаниями, а психолог помогает найти выход из этого состояния. В конце августа такие группы по экотревожности запустили даже в России. Пока в онлайн-формате. Мы поговорили с психологом и коучем Александрой Капустиной, которая разработала программу для таких групп.
Александра Капустина: Экотревожный — это же не просто человек, который вдруг начал про что-то тревожиться. Это человек, у которого хватило смелости, ума, сил посмотреть на то, что происходит, и сказать себе: «Я попытаюсь изменить хоть что-нибудь!» Но поддержки со стороны близких, окружающих очень мало. И, конечно, очень важно, чтобы мы поддерживали друг друга в этой истории, и группа существует именно для этого.
Экоактивисты часто сталкиваются с реакцией социума на их попытки поговорить об экологических проблемах, поскольку всё-таки все догадываются, что всё не очень хорошо и что с экологической ситуацией в разных областях — и мусор, и климат, вода, всё на свете — всё не очень хорошо, что это отражается на их здоровье. Я уже не говорю про размышления о будущем. Дальше работает такой психологический защитный механизм: люди предпочитают делать вид, что ничего серьёзного не происходит. А когда появляется экоактивист или человек, который говорит, давайте попробуем что-то сделать, он давит на больную мозоль. И он получает дальше такой отклик, что ты вообще тут разговариваешь непонятно о чём и пытаешься вообще мир переделать, и не надо. Но это реакция не на самого активиста, это реакция на тему. Она болезненная, она страшная. И поэтому тем, кто пытается с людьми об этом как-то разговаривать и куда-то двигаться, становится очень тяжело. Потому что мы все хотим какого-то адекватного отклика, а получаем очень большую дозу отрицания, непонимания, пренебрежения, неуважения.
Люди выгорают на глазах. Многие люди приходят к специалистам. И слава тебе господи, правильно, что они это делают, но далеко не все. И есть эффект группы, где человек перестаёт себя чувствовать одиноким, где он видит, что такие же проблемы есть у всех остальных и где есть возможность поделиться своим опытом: что я чувствую и как я с этим справляюсь.
В.Р.: Александра, вы могли бы дать несколько советов нашим слушателям, кто уже у себя замечает эту тревожность и хочет попытаться с ней справиться?
А.К.: Ну, во-первых, самому очень серьёзно относиться к тому, что происходит, и учиться чётко определять свои состояния, развивать то, что называется эмоциональным интеллектом, эмоциональной осознанностью, чётко понимать, чтó я чувствую, где я это взял. Это первый, такой очень общий совет.
Вторая рекомендация — очень простая. Если уровень тревоги сильно, ну прямо на глазах, возрастает, если вы теряете работоспособность, начинаете плохо соображать, первое — сосредоточьтесь на своём дыхании. Просто начните дышать чуть медленнее в режиме вдох и в два раза длиннее выдох, и важно, чтобы ваши ноги касались пола. То есть желательно стоять на полу, можно даже разуться. Потому что существует сложный психофизиологический механизм: когда мы сильно тревожимся, мы как бы вылетаем из своего тела, и от этого уровень тревоги нарастает. Это называется словом «заземлиться».
И третья важная история — ни в коем случае не игнорировать тревогу. Если вы чувствуете страх, это неприятно, и тем не менее это необходимо сделать: нужно взять лист бумаги и, соединяясь с этим чувством, выписать ответ на вопрос «чего я сейчас так боюсь?». Чего я боюсь сейчас, чего я боюсь вообще. Это называется «поток сознания». И после этого очень важно уже рационально посмотреть на свои страхи. Эти страхи делятся на две категории: то, на что я могу повлиять, то есть я смотрю, что я могу сделать, чтобы это событие не наступило, или как-то повлиять на самого себя и окружающих. Но есть огромное количество каких-то страхов и явлений, на которые я не могу повлиять, и здесь важно себе признаться, что да, на это я повлиять не могу. Дальше мы принимаем решение: там, где я не могу повлиять, с этим я ничего не делаю, не трачу на это энергию. Я сосредоточиваюсь на том, чтó я могу сделать. В любой деятельности есть то, что от нас не зависит и поэтому наилучший вариант — это честно сказать себе, что да, я сделал всё, что от меня зависит.
Есть ещё один вариант: мы смотрим, что я буду делать, если всё-таки это случится. Ну, условно, что я буду делать, если мусоросжигающие заводы всё же будут построены в нашей стране и никакого другого способа обращения с мусором не будет. И какие у меня есть варианты. Так называемый план Б.
В.Р.: Спасибо всем нашим сегодняшним героиням и героям за их откровенные и искренние истории, за их советы. Я надеюсь, что этот выпуск помог вам узнать, есть ли у вас экотревожность, и если действительно есть, то понять, как лучше с ней справляться. Напоминаю, что с вами была Виолетта и подкаст «Куда смотрит Гринпис?» Обязательно ставьте нам лайки, пишите комментарии. Мы очень этого ждём. И до новых встреч!
Слушайте нас на Яндекс.Музыкe, Apple podasts, Google podcasts, Soundcloud и Castbox.
