home
Обратно на главную
close
Закрыть
Тринадцать лет назад после рассказов друга я загадала попасть на Камчатку, но что-то пошло не так. А сейчас… То, что случилось с Тихим океаном пугает всех нас. Часть живой красоты безвозвратно потеряна, и даже спустя недели работы, десятков проб и тестов никто из нас не понимает, почему.
Мы с самого начала рассказывали обо всём, что делаем на Камчатке, и нам всё чаще задают вопрос: «Так что вы нашли там, Гринпис? Почему всё так долго?» Пока вопросов больше, чем ответов. Мы продолжаем исследовать материалы, попутно находим и другие экологические проблемы полуострова, проверяем и перепроверяем все до единого анализы.
Нам важно найти причину, чтобы такие катастрофы не повторялись и чтобы люди были готовы, если их повторение вполне реально, как и изменение климата.
С другого конца России и через оптику троллей может казаться, что на Камчатке никто ничего не делает, никто не ищет ответы. Вы сами можете оценить масштаб этого «ничего» на карте исследований полуострова.
Мы работаем в тесном контакте с научным сообществом и природоохранными ведомствами, предлагаем им помощь в сборе материалов на месте катастрофы, консультируемся с узконаправленными специалистами по всем важным вопросам: сколько тестов ещё необходимо провести, какие методики использовать, какое оборудование необходимо, как довезти и главное — как интерпретировать полученные результаты, когда они вызывают серьёзные вопросы. Главное — как поймать вещества, погубившие морских животных.
Ещё до отлёта на Камчатку, мы понимали, что на поиск причин катастрофы потребуется время. И много сил и терпения. Но мы не успели поделиться со всеми нашими опасениями. Исправляемся!
Вот несколько рекомендаций и ценных советов учёных, с которыми сотрудничаем: они рассказали подробнее о необходимых исследованиях, а также о важных деталях сегодняшней ситуации.
Татьяна Денисенко
Ветеринарный врач, микробиолог, профессор Московской государственной академии ветеринарной медицины имени Скрябина
Чтобы подтвердить или опровергнуть подозрение на нефтепродукты, необходимо анализировать не только внутренние органы, но и жировую ткань млекопитающих. Внутренние органы беспозвоночных необходимо проверять обязательно. У морских млекопитающих, помимо печени и почек, где накапливаются токсины, надо обязательно проверить жировую ткань — и подкожный жир, и висцеральный, что во внутренних органах.
Жирорастворимые токсины — и все, связанные с нефтепродуктами вещи — накапливаются в жировых тканях, а все остальные токсины — в печени. Там и надо искать.
На берег выбрасывало животных в разной степени разложения, но и тут можно найти ответ. Часть токсинов сохраняется посмертно, другая же довольно быстро маскируется под нечто иное — тут необходимо «копать глубже». Для этого важно набирать на исследование и свежие материалы, и тех, кто уже полежал на камчатском берегу. Сами лабораторные анализы, подробные, качественно сделанные, очень дороги, но это осуществимо. Вам понадобится некоторое время на них, конечно.
Чтобы довезти материалы до лаборатории, лучше всего заморозить их до 70 градусов. Это глубокая заморозка, шоковая и быстрая. При таком методе сохраняется вообще всё — и токсины, и микробы, и клетки. Вообще всё, что угодно.
Владимир Раков
Морской биолог, научный сотрудник лаборатория морской экотоксикологии Дальневосточного отделения РАН
Возле пляжа, где произошёл первый выброс, идут мощные течения с севера на юг. Вода там постоянно меняется. Поэтому той воды, которая была изначально загрязнена, там уже нет, брать пробы воды в океане смысла особого нет. А вот животные, которые остались на дне и на берегу, напитались ядом, вот их надо анализировать и выяснять, от чего они погибли. Для этого надо брать желудки, кишечники, на жабрах анализы тканей.
У морского ежа лучше брать два органа для экспертизы. Для начала половую железу, их там пять штук, они напоминают апельсиновые дольки. Ещё стоит вытащить кишечник, желудка у морского ежа нет. Вот эти органы нужно анализировать.
Пробы воды имело смысл отбирать в реках, где наблюдалась неопределённая пена и взвеси. И сёрферам, которые отравились, тоже важно сдавать анализы. (Они это сделали — Прим. ред.)
Мы побывали на реках Налычева и Мутнушка, взяли пробы пены, воды и донных отложений — отправили в Москву. Для исследований на дне океана мы привезли на Камчатку специальный подводный дрон. Научные сотрудники Кроноцкого заповедника помогают нам собирать как можно больше видеоинформации и пробы со дна. Там по-прежнему достаточно мёртвых организмов.
Кирилл Минин
Гидробиолог, научный сотрудник Института океанологии РАН
Я занимаюсь систематизацией морских ежей, поэтому знаю: лысых ежей на Камчатке нет. И отсутствие иголок у морских ежей, выброшенных на камчатские пляжи — это очень странно. Иголки крепятся к панцирю ежа мышцами, у которых довольно прочная ткань.
Чтобы она подверглась разложению и ёж остался совсем без иголок, должно было пройти время. Или нужна какая-то механическая обработка: ежа должно было «пошваркать» о камни довольно сильно и долго. То есть животное погибло задолго до того, как оказалось вне океана. Лабораторный анализ должен помочь разобраться.
Мы отправили в две лаборатории погибших морских ежей, звёзд и моллюсков, которых нашли на нескольких пляжах. Надеемся вскоре получить ответ, что же их отравило.
Первые результаты проб Greenpeace начали поступать, хотя они не раскрывают причину беды. Но показывают, где искать дальше.
Григорий Цидулко
Специалист по морским млекопитающим, эксперт рабочей группы по китообразным Международного Союза Охраны Природы
Не уверен, что тюлени, которых выбросило на Халактырский пляж, убило то, что попало в океан. Чтобы это утверждать, надо изучить внутренние органы ларг, которых увёз с Халактырского пляжа Росприроднадзор 3 октября.
Важно определить причину гибели морских животных: как разнообразных беспозвоночных, так и тюленей. Ларги могли погибнуть как из-за химикатов, попавших в воду, так и по причине каких-либо заболеваний. Морских млекопитающих на берег выбросило в значительно меньшем количестве, нежели членистоногих и моллюсков, но, по сообщениям местных жителей, больше, чем это типично для той местности. Чтобы понять, что привело к гибели млекопитающих, необходимо провести анализы тканей и внутренних органов.
Экспедиции Greenpeace встречались мёртвые птицы и много мёртвой рыбы, но с погибшими ларгами мы дела не имели, и у нас нет возможности проанализировать содержание внутренних органов животных. Однако государственным ведомствам и некоторым редакциям погибшие пятнистые тюлени встречались. Исследование их внутренних органов может прояснить, от чего они погибли.
Елена Васильева
Специалист отдела расследований и экспертизы российского отделения Greenpeace
Собрать пробы качественно — это целый процесс, довольно сложный, требует внимания и терпения, а ещё скрупулёзности и научного подхода. Первый принцип отбора — не допустить мешающих факторов: максимальная стерильность рук, совка, специальной ловушки, тары. Прежде чем взять погибшего ежа из воды на анализ, его ополаскивают в этой же воде, чтобы убрать песчинки, камешки. Чтобы сделать вскрытие и исследовать внутренние органы, необходимо ежей заморозить, как минимум до 20 градусов. В полевых условиях более глубокая заморозка невозможна, нужно специальное оборудование и ёмкости для транспортировки. Если вообще не заморозить биоматериал, его просто съедят бактерии, и вам в лаборатории ничего не скажут. Лучше всего отбирать пробы в стерильное стекло, но абсолютно новый зип-пакет тоже подойдёт, если его очень плотно закрыть.
При отборе проб важно при этом смотреть минимальные параметры воды — температуру воды, кислотность — и составить описание этой воды: прозрачная или мутная, неестественного цвета. Это помогает разобраться во время лабораторных тестов. Лаборатории необходимо знать, где вы его нашли, в какой среде был, его вес. От этого зависит настройка прибора. Одно дело, когда это высушенная субстанция, другое дело, если ёжик или мидия лежали в воде.
Если нужно привезти целую тушку и проверить внутренние органы, то его нужно очень быстро заморозить до температуры минус 70 градусов. Для анализа тканей на предмет токсичных веществ достаточно заморозки до минус 20 градусов. А вот размораживать в процессе транспортировки — ни в коем случае!
Транспортировать пробы нам приходится в багаже, в салон самолёта не пускают ёмкости со льдом и замороженной водой. Везти замороженные ткани больше десяти часов на анализ — тяжело. Сотрудникам лабораторий приходится иметь дело с большим количеством бактерий. Это усложняет процесс, и результаты мы получаем гораздо дольше.
Сергей Коростелев
Ихтиолог, координатор программы по устойчивому рыболовству Представительства WWF России в Камчатско-Берингийском экорегионе
Без подробных анализов невозможно определить отравляющее океан вещество: техногенного оно происхождения и попало в воду с берега или с морских захоронений, либо тут природный токсин. Если это всё же «красные приливы» водорослей, то на донные организмы они сильного влияния не оказывают обычно, только на высших позвоночных животных.
И непонятно, отчего мидии погибли? Мидии-то к этим токсинам приспособлены, к красным приливам. Они накапливают токсины. Люди, поедая мидии после «красных приливов», как раз травились, но на «здоровье» самих мидий токсичные водоросли не влияли. Вот в чём дело! А тут даже мидии погибли. Важны их анализы! Стоит проверить и выброшенных рыб, хотя помнить: рыба более подвижный объект, она частично избегает опасностей и уходит.
Экспедиция Greenpeace отправила на анализ камбалу, мидии, актинии и полихет, чьи трупы выбросило на камчатские пляжи.
Мы отобрали погибших животных для исследования и в океане, во время похода на север, а затем на юг полуострова на корабле Кроноцкого заповедника.
Мы публикуем результаты всех лабораторных тестов по мере их поступления. Нам важно, чтобы причина произошедшего на Камчатке была установлена. Первые полученные результаты наших проб выявили необходимость дополнительных исследований и консультаций, так как они по-прежнему не подтверждают ни одну из версий.
Команда Greenpeace продолжает обследовать побережье Камчатки и находит всё новые последствия отравления морских животных и донных сообществ, наши коллеги отбирают дополнительные пробы. Три лаборатории в Москве и Петербурге проводят исследования, запрашивают консультации у профильных учёных и по-прежнему ищут для нас всех ответы.
Шесть сотрудников Greenpeace сейчас ищут причину катастрофы на Камчатке. Много это или мало, не скажу, но они стараются успеть всё.
Мы нашли следы катастрофы и целый клубок экологических проблем полуострова. Сейчас разгадываем загадку, которая продолжает ставить учёных в тупик. Три независимые российские лаборатории, куда Greenpeace передаёт материалы с Камчатки, проводят многоступенчатые анализы, сравнивают различные показатели и проверяют каждую из возможных версий.
Некоторые тесты занимают от пяти дней до двух недель. Мы понимаем ужас людей и их желание скорей узнать причину. Единственное, чего мы можем просить прямо сейчас, это терпения. Мы продолжим работать на Камчатке.
Тринадцать лет назад, все три недели без мобильной связи с любимым человеком я боялась, не съел ли его камчатский медведь, проверяла новости о погибших старшеклассниках, ждала. Он вернулся живой и здоровый, очарованный Камчаткой. Медведя он встретил во время переправы по реке, но свисток и наглость помогли. Сейчас он меня не вспомнит, но я сохранила ту нежность к камчатской природе, что он передал.
Я хочу, чтобы на полуострове больше не было катастроф. Хочу, чтобы у всех у нас остался шанс своими глазами увидеть Камчатку, во всей её суровой красе.
Сейчас все наши силы брошены на то, чтобы провести объективное расследование, выяснить причины этой страшной катастрофы и сделать всё возможное, чтобы такое не повторялось в будущем. Нам нужна ваша поддержка, чтобы добиваться перемен и быть там, где мы нужны природе и людям. Поддержите нашу работу пожертвованием.
